О.Буланова
Имя Михаила Павловича Каверочкина навечно вписано в историю Азербайджана. Он жил в ту эпоху, когда популярность нефтяников была сродни популярности современных поп-или спортивных звезд. Ни один житель Азербайджана 1940-1950-х годов ни на секунду не задумался бы, если бы ему предложили ответить на вопрос: «Самый знаменитый нефтяник это?..» Конечно, Каверочкин.
Родился молоканин Каверочкин 20 ноября 1904 года в Шамахинском районе, в селе Мараза. Прожил 53 года и один день: трагически погиб 21 ноября 1957 года. Рабочий стаж – 37 лет, из них в нефтяной сфере – 34 года. Поначалу работал учеником слесаря, затем слесарем на машиностроительном заводе им. лейтенанта Шмидта, старейшем в Азербайджане предприятии, производившим оборудование для нефтепромыслов, а в годы Великой Отечественной войны имевшим самое непосредственное отношение к выпуску знаменитых «Катюш». Кстати, в годы ВОВ Каверочкин не воспользовался бронью и ушел на фронт.
Газета «Вышка» писала: «Начинал М.Каверочкин в буровой бригаде простым рабочим, вскоре стал вышкомонтажником, затем помощником бурильщика и бурильщиком. Ему поручается бурение скважины №3 в Мардакян-море. После того, как работы на этом участке были завершены, его бригада переходит на участок Гюргяны-море, где за время с 1946 по 1949 годы было пробурено несколько нефтяных скважин. Успехи, достигнутые на этом участке, вдохновили буровиков на последующий поиск. Они ведут разведку на острове Чилов, на Камнях Григоренко, на острове Гарабатдаг Дашы, банке Дарвина и севере острова Артем…»
Так в Азербайджане возник самый, пожалуй, амбициозный и смелый проект: добывать нефть непосредственно в море. Это делалось и раньше, но смелость проекта была в том, что это планировалось осуществлять в десятках километров от береговой линии. И во второй половине 1940-х годов началось то, что вошло даже в книгу рекордов Гиннесса – возникли Нефтяные Камни, «город на сваях» около Черных скал, где стали добывать нефть. Никогда мир не знал ничего подобного. И Каверочкин имел самое прямое отношение к зарождению Нефтяных камней. Именно его буровая в морской пучине была первой буровой «города на сваях». Позднее там был установлен памятный знак, посвященный первой буровой, с надписью: «Скважина №1 М. Каверочкина дала более 142 тыс. т нефти».
Председатель Шувелянской окружной избирательной комиссии М.Гусейнов писал в «Вышке»: «Здесь побывали геологические партии, шхуны сейсморазведки, и хотя дело дальше геологических съемок не шло, росла уверенность в том, что море таит несметные сокровища нефти. Это предположение необходимо было подтвердить, пробурив хотя бы одну скважину. Когда встал вопрос о том, кому поручить это трудное и ответственное дело, выбор остановился на М.П.Каверочкине. Смелый разведчик недр, хороший организатор, он к этому времени имел на своем счету десятки пробуренных скважин».
И мартовским пасмурным днем 1949 года в районе Черных Скал в 100 километрах от Баку буровая партия Каверочкина была высажена в море.
«Нашей бригаде и раньше приходилось вести проходку в море, но это было, как правило, вблизи от берега. А так далеко в открытом море до нас не бурил никто,» — вспоминал Каверочкин.
А ведь там на самом деле не было еще ничего, кроме едва выступавшей из-под воды небольшой гряды голых остроконечных скал. Установив вышку, бурильщики начали упорную борьбу за нефть. За работой группы смельчаков внимательно наблюдала вся страна.
Первая нефть на первой буровой была получена в ночь на 7 ноября 1949 года. В те годы в советских республиках имелось непреложное правило: все и всегда, будь то открытие памятника, дворца культуры, завода или новой буровой, обязательно должно было быть приурочено к праздникам: к 7 ноября, 1 мая, 9 мая, в АзССР к 28 апреля. В самом крайнем случае – к Новому году. И никого не волновало, что объекты сдавались с недоделками, которые в лучшем случае сильно осложняли жизнь, а в худшем приводили к авариям, зачастую с человеческими жертвами. Сложно даже вообразить, какие усилия были приложены членами бригады Каверочкина, чтобы нефтяной фонтан забил именно в ночь на 7 ноября. Но он забил, и позднее этому была посвящена памятная стела.
А если принять во внимание, что ноябрь на Каспии в открытом море это не лето где-нибудь на побережье Мальдивских островов, если вспомнить, какие шторма бывают осенью и зимой, то нетрудно догадаться, каким невероятно тяжелейшим трудом это было достигнуто.
Как писала газета Вышка, «нередко ветер валил людей с ног, а огромные пенистые волны с грохотом обрушивались на буровую. Бывали минуты, когда казалось, что бушующее море вот-вот поглотит и людей, и оборудование, но бурение не останавливалось».
Так имя Каверочкина вошло в историю. На следующий день после добычи первой нефти, 8 ноября 1949 года, на фонтанирующую скважину прибыли Николай Байбаков (бакинец, будущий председатель Госплана СССР, зам председателя Совета Министров СССР и т.д.), С.А.Оруджев и другие видные специалисты нефтяного дела.
Трудовой подвиг Каверочкина и трудовой подвиг других нефтяников-первопроходцев вдохновил выдающегося режиссера Романа Кармена на создание двух документальных фильмов – «Повесть о нефтяниках Каспия» (1953) и «Покорители моря» (1959). В «Повести о нефтяниках…» Каверочкин практически главный герой.
Режиссер Роман Кармен в своей книге «Но пасаран!» (1972) писал: «… я прочел в «Новом мире» очерк писателя И.Осипова «Остров семи кораблей». Он рассказывал о том, как бакинских геологов на протяжении многих лет привлекала каменистая гряда в открытом море – на крохотном островке высадился десант энтузиастов. Они построили небольшой свайный домик, установили рацию, начали строить буровую вышку. Среди высадившихся на островке был знаменитый буровой мастер Михаил Каверочкин. Девяносто дней и ночей провели первооткрыватели морской нефти на этом островке…»
Далее Р.Кармен описывает, каким образом снимался фильм: «Много часов провели мы с камерой на его буровой в открытом море. Наблюдали за его работой (Каверочкина), снимали, а в свободное от вахты время в беседах с ним постигали сокровенные черты его отношения к своему труду. Широкоскулое, пористое лицо его потемнело от соленых ветров. Под чуть припухлыми веками – светлые глаза, внимательные и добрые, когда он говорит со своими учениками. А на буровой, когда Михаил Каверочкин стоял в мокром, словно лакированном плаще из негнущегося брезента, облитом нефтью и потоками колючего ливня, когда ураганный ветер сбивал с ног, его глаза становились холодными, цвета штормовой волны. Отрывистые команды он подавал властно, повышая голос лишь настолько, чтобы в шуме моря, ветра и скрежета буровой слова доходили до слуха его подручных. В эти минуты единоборства со стихией он был собран в тугой узел решимости, воли. Человек этот словно чувствовал далекое биение пульса глубоких недр морского дна, хранящих пласты невиданной емкости. Он, как никто, умел безошибочно проникать в эти пласты, вкладывая в мастерство глубокого бурения подлинный талант и вдохновение. Каверочкин стоял на содрогающейся от ударов волн и ветра буровой, широко расставив ноги в резиновых сапогах, его рукам повиновались тяжелые механизмы, и лицо, обрызганное глинистым раствором, казалось каменным. И снова после трудной вахты лицо его, грубое, кремневое там, в грохоте урагана, обретало застенчивую теплоту. Положив на стол крепкие руки труженика моря, он вел неторопливый разговор с товарищами, и в усталых, снова ставших голубыми глазах его светилась доброта щедрого сердца…»
Щедрого сердца Михаила Каверочкина хватало на всех: на семью, на любимую собаку (большая редкость в те годы в Баку – большая домашняя собака!), на встречи с молодежью — пионеры из Центрального дворца пионеров им. Ю.Гагарина в 1955 году избрали его почетным пионером.
В 1951 году Каверочкину и его коллегам за участие в открытии и освоении морских месторождений на Каспии была присуждена Сталинская (Государственная) премия. В 1952 году он был награжден орденом первым Ленина, затем последует еще один – в 1959 году – посмертно. В 1957-м – получает самую высокую награду страны: звание и Золотую звезду Героя Социалистического труда. В 1955-1957 годах Каверочкин избирался заместителем председателя Верховного Совета Азербайджанской ССР.
При этой популярности и признанности Каверочкин оставался скромным человеком, никакого даже намека на «звездную болезнь». А ведь о нем снимали сюжеты на только недавно зародившемся телевидении, делали радиорепортажи. В 1954 году выдающийся скульптор Пинхос Сабсай, автор бакинских памятников Мирзе Фатали Ахундову, Сергею Кирову и другим известным личностям, создал бюст Михаила Каверочкина.
Знаменитый нефтяник был героем многочисленных публикаций. С ним встречались самые разные журналисты.
Вот что писала о нем Татьяна Тэсс в журнале «Наука и жизнь» в июне 1980 года, вспоминая свою командировку в Баку в 1953 году: «В те дни … гремело имя бурового мастера Михаила Каверочкина. Я собралась переправиться к нему на буровую, но … он должен был вскоре вернуться на берег. Наконец день возвращения наступил. В новом поселке, по жаркой, залитой солнцем улице с победными криками бежали ребята… Ребят было множество, целая армия, и бежали они посреди проезжей части, остановив движение. За ними шли родные, друзья, соседи, у одних были в руках цветы, другие несли сумки, в которых желтели дыни и матово светились тяжелые гроздья винограда… В центре этого удивительного шествия шагал сам Каверочкин: широкоскулое его лицо сияло. По одну сторону от Каверочкина шла его жена, а по другую – мать, высокая женщина, прямая, как ружье, в черном платье и черном платке. Мать шагала молча, торжественно, глядя поверх всех голов в какую-то видимую ей одной точку. По пути Каверочкин … купил, наверное, с десяток бутылок шампанского, и мальчишки, расхватав из его рук горячие от солнца бутылки, ликующе понесли покупку к его дому. Стол в большой комнате уже был уставлен южным угощеньем… Каверочкин сел на почетное место; рядом, не снимая черного платка, села мать, ее лицо по-прежнему было торжественным и строгим. Послышались залпы открывающихся бутылок; теплое шампанское с силой вырывалось из горлышек. Вместе со всеми пила за здоровье хозяина и я, наслаждаясь открытой доброй радостью этой встречи мастера, вернувшегося на берег после долгого отсутствия. Что такое Нефтяные Камни, я узнала, побывав там сама. Только тогда я поняла, сколько мужества и силы требует труд бурового мастера, день и ночь борющегося со стихией, когда скалистый островок, на котором установлена вышка, сотрясается от ветра и ударов тяжелых волн…»
Эти волны и послужили причиной гибели прославленного нефтяника. На следующие сутки после дня рождения Михаила Каверочкина разыгрался невиданный шторм. Однако бригада Каверочкина не покинула своего рабочего места. Итог: буровая платформа не выдержала натиска ветра и волн и затонула. Вместе с Каверочкиным погибли и 22 члена его бригады.
Это стало всенародной трагедией. Мало того что погибли люди, так еще и похоронить никого не удалось…
Только ли многометровые волны и ураган повинен в гибели многих людей? Или существует какой-то человеческий фактор?
Есть такое понятие – техника безопасности. Об этом после гибели Каверочкина как-то промолчали. А ведь не Каверочкин был главным. Да, он был бригадиром, мог переоценить собственные силы и силы своих людей. А где было его начальство? Почему волевым решением не запретило выход на вахту? Все только горевали о гибели прославленной бригады.
Но с высоты прошедших лет можно попытаться найти ответ. Выше уже были упомянуты «обычаи» советской власти все делать к знаменательным датам. Перед праздниками начиналась сущая гонка. А если учесть, что было еще и такое понятие, как социалистическое соревнование – кто больше, сильнее и быстрее, что пятилетку пытались завершить за три года, что начальство требовало не только выполнения, но и перевыполнения плана, то картина вырисовывается вполне понятная.
В «Азморнефти» развернулось широкое движение за высокие скорости проходки морских скважин. Буровики стремились побыстрее передать их промысловикам-эксплуатационникам. Эти повышенные скорости с гордостью отражались в газетах. Так, «Вышка» в мае 1952 года сообщала: «Не раз за время их работы в открытом море поднимался шторм, порой доходивший до 10 баллов. Но члены бригады легендарного мастера мужественно несли вахту. …Ни одного осложнения, ни одного простоя. …График работы опережен почти на 15 суток».
А вот что писал «Бакинский рабочий» 13 октября 1957 года – меньше чем за месяц до гибели знаменитого бурового мастера: «Среди волн неспокойного моря в буровой, расположенной на недавно открытой площади – Грязевой сопке, работает бригада прославленного мастера морских разведок Михаила Павловича Каверочкина. Этой бригаде принадлежала часть проходки первой скважины на Нефтяных Камнях, положившей начало строительству промыслов «Гюргяннефти». Ее усилиями проложены в этом районе и многие другие скважины. Свою новую буровую на Грязевой сопке бригада обещает закончить проходкой и сдать промысловикам ко дню 40-й годовщины Великого Октября. … В дождь и ветер, в холодные штормовые дни не снижают нефтяники темпов нефтедобычи».
Иными словами, в прессе гордились нарушением техники безопасности. Гордились и превозносили желание промысловиков и бурильщиков делать все быстрее, чем можно и нужно. Итог известен…
Память о Михаиле Каверочкине, азербайджанском русском, родившемся в горах, но самозабвенно влюбленным в море, не исчезла. Его именем была названа улица в Баку. Раз в год бригаде, добившейся лучших показателей в морском разведочном бурении, вручался приз имени Героя Социалистического труда Михаила Каверочкина. Приз был учрежден объединением «Каспморнефть», Республиканским комитетом профсоюза работников нефтяной и газовой промышленности и редакцией газеты «Вышка». В 1984 году были утверждены ежегодные премии советских профсоюзов имени выдающихся ветеранов труда по отраслям народного хозяйства. В нефтегазовой индустрии эта премия носила имя Михаила Каверочкина. Его имя упоминается во многих книгах и мемуарах самых разных известных личностей.
О нем продолжали писать, его имя попало в энциклопедии, где с гордостью сообщалось, что Каверочкин за свою трудовую жизнь пробурил свыше 130 скважин, из которых более 20 в районе Нефтяных Камней.