Дербентское ханство поддерживало во второй половине XVIII в. связи не только с Россией, но и с закавказскими государствами, Персией, Турцией и т.д. В частности, такие связи установились между азербайджанским Фатали-ханом Губинским и грузинским царевичем Александром, пытавшимся с помощью Турции и Ирана свергнуть царя Ираклия II и захватить престол.
Турция и Персия рассчитывали использовать царевича Александра в своих интересах. При содействии Турции Александр установил связь с некоторыми феодалами Дагестана. Узнав, что в Губе собираются войска для борьбы против Кахетино-Картлийского царства и Карабахского ханства, царевич 27 августа 1782 г. в сопровождении группы своих приверженцев приехал в Дербент к Фатали-хану.
Как сообщали Екатерине II, «…. после прибытия Александра в Дагестан приехали в Дербент Муртаз-али шамхал, Амир Хамза – уцмий Кайтагский, Али-султан Дженгутаевский со всеми дагестанскими старшинами и все уговаривали Фатали-хана взять с собою Александра хана и итти войною на Ираклия хана и его из Тефлиса выгнать, а на его место поставить Александра хана».
Фатали-хан хорошо понимал, что деятельность царевича Александра была направлена не только против Кахетино-Картлийского царства, но и против интересов России. Поэтому, опасаясь обострения взаимоотношений с Россией, он сразу же дал знать о приезде к нему царевича Александра командующему российскими войсками на Кавказе.
Генерал-поручик П.С.Потемкин направил в Дербент секунд-майора Гаузина с секретным заданием: «Весьма нужно, чтобы вы разведали, как содержится в Дербенте высланный на несколько лет из России грузинский князь Александр Бакаров, приметить, какой ведет он образ жизни, в каком положении его содержут; уважают ли его особо или без всякого уважения на него смотрят и нет ли его происков возбудить Фатали-хана вооружаться против царя Ираклия».
Фатали-хан заявил, что, если царевич откажется подчиниться его повелению выехать в Россию, тогда он напишет дербентскому наибу, «чтобы его Бакарова Александра и с Ревезом Амилохваровым и с одним служителем их содержать в крепком месте в Дербенте Наринкале до тех пор, пока на означенное его ханом представление резолюции не последует».
В ноябре 1783 г. по требованию генерал-поручика Потемкина Александр был выдан с сопровождающими его лицами представителям командования российских войск на Кавказе.
Небезынтересно привести здесь рапорт П.С. Потемкина князю Г.А. Потемкину-Таврическому: «Посланный от Фатали дербентского хана с майором Комарским для препровождения князя Бакарова, ближайший ханский чиновник Кызыр-бек, прибыв из Астрахани, подал мне от хана письмо», в котором хан выражал «готовность на исполнение всего, что ему будет предписано и что он сам и область его ищут подвергнуться России и быть под покровом».
Приведенные данные показывают, что дербентский хан, несмотря на сложные в тот период его отношения с Ираклием II, не собирался оказывать помощь Александру в борьбе за кахетино-картлийский престол, понимая, что подобного рода действия противоречат интересам Российского государства и что поддержка царевича Александра может поссорить его с Россией.
Во второй половине 80-х гг. XVIII в. власть Дербентского ханства распространилась на значительно большую территорию. Так, например, путешественник Гюльденштедт отмечал, что «Табасаран имеет собственного князя, который подвластен дербентскому хану». Это сообщение подтверждается и другим источником.
В тесном союзе с Дербентским ханством на всем протяжении его объединительной и внешнеполитической деятельности выступало и шамхальство Тарковское. Будучи одним из богатых и сильных феодальных государств Дагестана, шамхальство последовательно ориентировалось на Россию и было присоединено к ней в 1784 г. Тесные экономические связи, общность внешнеполитической ориентации на Россию способствовали тому, что Дербентское ханство в лице шамхала имело своего союзника, шамхал Тарковский оказывал помощь дербентскому хану не только в борьбе против внешних врагов, но и в подавлении различных феодальных заговоров и междоусобиц. Дербентское ханство в свое время также помогало шамхалу Муртузали в захвате власти в Тарках.
В 80-х гг. XVIII в. Дербентское ханство еще теснее сблизилось с Россией. В мае 1782 г. было подписано торговое соглашение между Россией и Дербентским ханством. В соглашении особо подчеркивалось, что на территории, подвластной дербентскому хану, русским купцам не будут чиниться никакие обиды.
В первом пункте обязательств Фатали-хан заявлял, что подвластные ему феодалы в Дербенте, Баку, Сальянах и в других Прикаспийских областях не должны вмешиваться в дела русских подданных, требовать с купцов или с приказчиков какие-либо пошлины и т.д. В случае нарушения этих обязательств со стороны вассалов и чиновников Дербентского ханства, его правитель должен был сурово наказывать их.
Кроме того, обязательство предусматривало порядок разбора жалоб российских купцов, а после их смерти порядок описи и сохранения их товаров для передачи наследникам и т.д.
Таким образом, обязательство, принятое дербентским ханом перед Россией, было направлено на устранение злоупотреблений в торговых отношениях и способствовало дальнейшему развитию торговли между ханством и Россией и их политическому движению.
Следует отметить, что, покровительствуя созданию нормальных условий для развития русской торговли, Фатали-хан требовал аналогичного отношения к дербентским купцам в России. В письме князю Потемкину-Таврическому о злоупотреблениях чиновников в Астрахани он напоминал о том, что он всегда доброжелательно относился к русским купцам, что соблюдал условия подписанного им и Войновичем соглашения.
Он указывал на то, что его «подданным купцам торговым всякого звания людям, обращения чинятся весьма противные и поступают с ними очень несходственно, как в Астрахани, и в прочих принадлежащих к Российской державе местах, сверх положенных государственных и таможенных пошлин берут с них таможенные командиры и управители под различными предлогами своевольно различные поборы… с некоторых не получая ничего, удерживают тамо, и с которых получает себе взятки выступают сюда…».
Фатали-хан просил, чтобы с его купцов взимались только предусмотренные указами правительства пошлины, «чтобы впредь никаких налогов, как-то взяток и прочих неположенных по правости законов поборов ни под каким званием и предлогом на десятые бы доли копейки с них не требовали, а что с кого взято, тем то возвратить и обряд удерживания запретить».
Поставленные Дербентским ханством перед российским правительством вопросы получили свое разрешение. В результате обоюдной заинтересованности в торговле были устранены помехи для ее развития. Забота об охране собственности купцов, ограничении произвола чиновников способствовала упрочению торговых и политических связей между Дербентским ханством и Россией.
И все это способствовало упрочению положения Дербентского ханства во второй половине XVIII в. Поэтому некоторые из феодальных владетелей Дагестана были вынуждены отказаться от враждебных в отношении Дербента выпадов.
С просьбой о покровительстве Фатали-хан обратился к России и в 1783 г. В 1787 г. он вновь поднял вопрос о переходе в подданство России, послав в Петербург посольство во главе с Мирза Садыхом Мамедвелиевым, который был уполномочен на ведение столь важных переговоров.
Мирза Садых, прибыв в Петербург, заявил о горячем стремлении Фатали-хана перейти в подданство России, предъявил письмо хана Екатерине II, в котором говорилось: «Прошу ваше императорское величество о принятии меня со всем подвластным мне народом и провинциями в высочайшую зависимость вашего императорского величества, так как грузинский царь Ираклий II с его подвластными людьми и провинциями принят в высочайшее ваше покровительство».
Надо отметить, что Россия стремилась и создать для себя опорные базы в Прикаспийском регионе, чтобы с их помощью расширить сферы своего влияния по изучению островов Каспийского моря, устьев многочисленных рек, впадающих в него, где впоследствии намечалось создать российские поселения и т.д. Такого плана задача была поставлена перед небольшой русской эскадрой, направленной в июле 1781 г. в Астрабадский залив.
Весть о появлении русского флота на Каспии была с радостью воспринята сторонниками пророссийской ориентации в Дагестане. В источнике по этому поводу отмечается: «… слух о молве по всей Персии, что российские войска собираются туда идти, от чего владельцы поблизости к здешним места, как-то шамхал, уцмий и протчие благосклоннее, а особливо Фатали-хан Дербентский отзываетца, что он по преданности его к России о приходе войск весьма рад, да и весь тамошний народ, начиная от Дербента и Гилянской провинции персияне, купечество и земледельцы кроме тех, которые какую-либо власть имеют, говорят, что они с великою радостью ждут нетерпеливо российских войск, и как скоро вступят в пределы тамошние, то все выше писанные места без всякого сопротивления будут покорными…».
В другом источнике говорится, что народные массы «… ожидают через прибытие русского войска, избавиться от междоусобий и тяжелых налогов».
Сообщения об этом походе кораблей вызвало тревогу у правящих кругов Персии и Турции, не терявших надежд на упрочение своих позиций в Прикаспии. Особое значение Иран и Турция придавали вовлечению в борьбу против России Дербентского ханства.
В этот период особо активной была Турция. Фатали-хану было передано через турецкого посланника предложение султана о его склонности: «… ежели хану, надобно для обороны противу российских войск и фрегатов, людей, то для вспоможения ему, хану, присланы будут войска и деньги». Предложение это было отвергнуто дербентским ханом, искавшим союза с Россией.
Обеспокоенное успехами политики России на Кавказе турецкое правительство предприняло ряд мер по недопущению усиления влияния России в регионе. Осенью 1784 г. на Кавказ прибыло из Константинополя многочисленное посольство во главе с Ибрагим-Эфенди. Оно доставило фирманы и письма, а также богатые подарки от султана Абдул-Хамида, который призывал мусульман к войне против России, к защите Ирана и Дагестана и отражению похода русских войск в Закавказье, намеченного по просьбе Ираклия II.
В результате пребывания турецкого посольства Ибрагим-Эфенди в Закавказье усилились волнения, а также был заключен военный союз в Ахалцихе с частью азербайджанских и дагестанских правителей. Привезенные им подарки и денежные вознаграждения сделали свое дело, некоторые дагестанские владетели собирались отправить отряды войск в Ахалцих для вторжения в Грузию. Об этом свидетельствует письмо грузинского царя Ираклия II генерал-губернатору П.С.Потемкину.
Однако объединенного выступления дагестанских владетелей против Грузии не произошло. Союз вскоре распался под политическим давлением России.
Между тем кадий Табасарана Рустам, желая вновь подтвердить свою преданность России, в марте 1786 г. отправил письмо кавказскому генерал-губернатору П.С.Потемкину с просьбой прислать ему письмо с призывом к верной службе России, подобное письмам, посланным другим владетелям Дагестана.
Примерно через месяц кадий Табасарана получил ответное письмо от кавказского генерал-губернатора П.С.Потемкина с выражением благодарности за его верность России.
Владетели Табасарана, вопреки проискам Турции и Персии, в последующее время еще более стремились к переходу в подданство России.
Так, в сентябре 1786 г. в своем письме кавказскому генерал-губернатору П.С.Потемкину Рустам-кадий выражал свою готовность верно служить России и просил о награждении его жалованьем. В своем письме П.С. Потемкин предложил Рустам-кадию Табасаранскому прислать посланника для переговоров, чтобы получить жалованье за верную службу России.
В 1786 г. с принятием в подданство России шамхала Тарковского, об этом начали просить и другие феодальные владетели Дагестана: ханства Дербентское, Аварское, Казикумухское, уцмий Кайтагский, майсум и кадий Табасаранские и др.
Однако, готовясь к войне с Россией, в январе 1787 г. Турция отправляет к аварскому хану, шамхалу, уцмию, кадию своего эмиссара – Капуджи-Баши с подарками и деньгами с целью привлечения их на свою сторону. Эмиссарская деятельность Турции и ожидание войны затянули процесс приема владетелей дагестанских под протекторат России.
В 1787 г. в связи тем, что началась русско-турецкая война, осложнились и международные отношения на Кавказе в целом. Однако большинство феодалов Дагестана, узнав о начале войны, поспешили заверить Россию о своей преданности.
С началом войны для определения верности всех владельцев в расположении к России и выяснения, нет ли подсылок от Порты, в Дагестан был направлен из Кизляра Навруз Али Иманкулов. После возвращения он подтвердил, что дагестанские владетели остаются верны России. Это произошло, по словам П.С.Потемкина, по той причине, что «все жители (Дагестана) желают безмерно быть под покровительством России. Почему ханы и боятся преклониться на приглашение Порты».
В 1787 г. в Россию было направлено новое посольство во главе с Гаджи Ибрагим-беком. Фатали-хан обращался с этим вопросом к Екатерине II и в 1788 г., но опять безрезультатно. Смерть Фатали-хана в марте 1789 г. прервала окончательно все переговоры по этому вопросу.
Правящие круги Дербентского ханства, понимая непрочность объединенных земель при Фатали-хане, более месяца скрывали его смерть от населения. Но этот прием наследника Фатали-хана – его сына Ахмед-хана – не был, разумеется, выходом из создавшегося положения.
В 90-х гг. XVIII в. ряд ханств перестал признавать главенство Кубы, в том числе и феодальные владетели Южного Дагестана. Все это не было случайным и подтверждало непрочность военно-политического объединения земель вокруг Кубинского ханства под руководством Фатали-хана.
По материалам Н.Магомедова (Вестник института ИАЭ)