К.Алиева, Д.Вагабова

Керамическая продукция, производившаяся на территории Азербайджана с древнейших времен, отличается большим многообразием типов и зрелостью форм. В целом она может быть подразделена на две большие группы: бытовая керамика (неполивная и глазурованная) и строительная керамика (архитектурная – поливная, изразцы, применявшиеся в облицовке зданий, и неполивная – кирпичи, водопроводные трубы).

Искусство поливной керамики начинает развиваться в Азербайджане с конца VIII века, то есть в период, когда азербайджанские земли находились под властью арабского халифата. Особое распространение оно получает в таких крупных торгово-ремесленных центрах страны, как Бейлакан, Гянджа, Габала, Шабран, Баку, ряд других. Несмотря на общность стиля и принципов построения декора, художественная керамика этих городов отличается локальными особенностями, присущими каждому городу в отдельности.

Глазурованная (поливная) керамика имела, несомненно, более практичное значение, она отличалась большим разнообразием форм (прежде всего – видов и типов посуды) и художественного оформления. Наиболее ранние образцы поливной керамики, датирующиеся концом VIII в. – началом IX в., на территории Закавказья были обнаружены в Баку, в Ичери Шехер.

Основным способом декорирования поливной керамики является роспись цветными красками по ангобу. При этом многие центры керамического производства отличались индивидуальными, свойственными только им, декоративными и колористическими особенностями керамической продукции. В частности, известны отдельные образцы с оригинальной расцветкой, найденные в культурных слоях Баку и Мингячевира. Однако, наиболее яркое развитие роспись цветными красками получила в Бейлакане.

Керамические изделия, обнаруженные здесь, отличаются активным использованием желтого цвета, в сочетании с ярко-зеленым и ярко-фиолетовым тонами. В декоре этих изделий, наряду с геометрической орнаментацией, большое распространение получил стилизованно-растительный орнамент.

О том, насколько важным и значительным был этот вид декоративно-прикладного искусства, говорит тот факт, что на изделиях, произведенных в таких городах, как Нахчыван, Бейлакан (Орен Гала), Габала, Гянджа, Мингечевир, Баку, начиная с X века имеются марки – клейма мастеров. Так, в Габале археологам удалось идентифицировать 19 имен мастеров-керамистов, а в Бейлакане было установлено около двадцати имен мастеров.

Также на изделиях указывалось место рождения мастера. Например, на одном из фрагментов посуды, обнаруженной в старой Гяндже, надпись гласит: «Работа Ахмеда сына Абубекра из Гянджи». Помимо имен мастеров, среди надписей часто встречаются благопожелания будущему владельцу сосудов, стихи и крылатые выражения. Все это компоновалось в специально выделенные места в общей композиции декора.

Эти надписи-пометки, особенно часто встречающиеся в продукции Бейлакана, являются своеобразной чертой керамики Азербайджана вплоть до начала XIII в. В декоре использовались геометрические, растительные и зооморфные элементы . При этом обращает на себя внимание не только точная передача физических особенностей животных, но и их эмоциональные и психологические характеристики.

В дальнейшем в декоре керамических изделий начинает активно применяться эпиграфический орнамент.

Широкое распространение в оформлении посуды в XI–XII веках имела композиция в виде сетки, расположенной на дне чаши или блюда. Ячейки, как правило, ромбовидной формы, содержат внутри себя либо точки, либо отдельные буквы арабского алфавита. Важно отметить, что выбор букв носит не случайный характер. Каждая из букв арабского алфавита считалась священной и имела самостоятельное семантическое значение. Как правило, в декоре посуды использовались буквы «лам», «мим», «нун» и «син». Буква «нун», к примеру, означает слово «нусрат», то есть «успех».

Из растительных орнаментов в декоре монохромных чаш и блюд использовались в основном бутоны, пальметки и элементы орнамента «ислими». Особое место занимают изделия с изображением человека в сюжетных композициях. Часто это сцены светской охоты и конной игры «човган». Общая схема декора таких изделий напрямую связана с местными традициями.

В конце XII и начале XIII века на глазурь керамики стали наносить роспись люстром – пигментом, который после обжига давал золотистый металлический или перламутровый блеск разных оттенков. Хотя люстр был известен и ранее, на Ближнем Востоке, в Азербайджане и Иране именно при Ильдегизидах (в составе Татаро-Монгольской Империи) он получил широкое распространение.

К концу XII века появляются изделия, декорированные в стиле миниатюр с изображением вельмож, охотников, сцен пиршества или традиционных растительных орнаментов. Росписи этих лет привлекают живым характером многофигурных композиций, которые не только органично вписывались в ту или иную форму изделия, но и подчеркивали ключевые моменты в его формообразовании.

Таким образом, изобразительные мотивы, широко представленные в бытовой керамике Азербайджана, характеризуют ее в целом как одну из развитых отраслей средневекового декоративного искусства страны.

Овладевая спецификой предметов, выявляя их декоративность, мастера-гончары добивались полной гармонии живописного оформления с формой сосудов. Обобщенный характер изображений, их компоновка в пределах объемов сосудов, локально нанесенные, гармоничные по гамме краски – все это способствовало созданию ярких по художественной выразительности предметов, декоративной по характеру своего оформления керамики.

В XIII веке наблюдается упрощение в оформлении гончарных изделий, что исследователи определенно связывают с татаро-монгольским нашествием. Производство дорогой высокохудожественной керамики при монголах сокращается, однако, по предположению ряда авторов, причина этого не в опустошительных разрушениях в результате монгольского нашествия, а в сильнейшей конкуренции на местном рынке со стороны китайского фаянса и фарфора, которые в больших объемах завозились татаро-монголами по Великому Шелковому Пути.

Начиная с этого времени тема конкуренции местных мастеров с фаянсовой продукцией из Китая будет постоянно присутствовать в анализе керамического производства на территории Азербайджана вплоть до конца XVII века, то есть окончания правления династии Сефевидов.

Очень часто в научной литературе можно встретить весьма критическую оценку фаянсовой посуды, производимой в Азербайджане в эпоху Сефевидов, а именно XVI–XVII веках. Прежде всего, нужно отметить, что, как и в предыдущие периоды, керамическая продукция этого времени делится на два вида: архитектурная керамика и бытовая.

В области керамической облицовки, в период Сефевидов в азербайджанском зодчестве выдающееся место занимают два памятника – мемориальный комплекс династии Сефевидов в Ардебиле (начало XVI в.) и комплекс Шахской площади в Исфахане (прежде всего – Мечеть шейха Лутфаллы и Масджид-и Шах), сооруженный в начале XVII в. при шахе Аббасе I. Даже беглый взгляд на эти памятники свидетельствует о том, насколько необоснованными являются утверждения о кризисе (или низком качестве продукции) в керамическом производстве Азербайджана этого времени.

В бытовой керамике, производимой в Сефевидском Азербайджане и Иране, можно видеть огромное разнообразие и форм, и технологий росписи, и мотивов. В исследовательской практике существуют различные классификации бытовой керамики, создававшейся в Сефевидском Азербайджане, но прежде всего, необходимо указать на две устойчивые тенденции, которые в целом наблюдаются в керамическом производстве Сефевидского периода.

Это, во-первых, устойчивое и повсеместное влияние китайской керамики и прежде всего – фарфора, и более того – имитация азербайджанскими и иранскими мастерами китайских образцов. Вторая тенденция, одинаково характерная для разных форм и видов керамики рассматриваемого периода, – возрождение (или восстановление) и устойчивое дальнейшее развитие технологий, узоров и форм, имевших место в практике керамического производства в предшествующие эпохи.

Когда речь идет о сильном и устойчивом влиянии китайской керамики в Сефевидском Иране и Азербайджане, то имеется в виду прежде всего тип бело-голубой керамики. Такая керамика была чрезвычайно модной в данный период, и не только в странах Ближнего Востока. Экспорт бело-голубого китайского фарфора являлся одной из наиболее крупных составляющих в товарообороте между Европой и Китаем.

Еще в начале XVI в., во времена шаха Исмаила I, два китайских купца имели магазин в Ардебиле, в котором продавали фарфор. В результате, с первых же лет правления Сефевидской династии китайская продукция становилась важным элементом быта зажиточных граждан.

Особого размаха коллекционирование китайского бело-голубого фарфора достигло в эпоху шаха Аббаса. Специально для хранения фарфора при Ардебильском культовом центре была выстроена Чини-хана.

Согласно обнаруженным регистрационным записям, отдельные предметы из этой шахской сокровищницы фарфора выдавались ремесленникам в качестве образцов для производства. Найденные керамические изделия в китайском духе свидетельствуют, что производство такой посуды было хорошо налажено уже в XVI в.

При этом сомнений в том, что эта посуда сделана именно местными мастерами, быть не может, так как на отдельных ее образцах имеются изображения, заимствованные из Тебризской миниатюры XVI века.

Как сообщает А.Поуп, «в XVII веке Шах Аббас, который был не просто монархом и «пастырем» своего народа, но также и великим промышленником и экспортером, воспользовавшись своим положением в интересах своих личных и своей страны, получил достоверную информацию относительно оживленной торговли Китая с Европой на предмет китайского бело-голубого фарфора и принял мудрое решение вступить в конкуренцию».

Согласно письменным источникам, шах Аббас привез в свою страну 300 китайских гончаров и их семьи, чтобы они могли обучать своему искусству местных мастеров.

Постепенно азербайджанские и иранские мастера настолько блестяще освоили технику изготовления «китайского фарфора», что на европейских рынках сефевидская продукция стала цениться не меньше, чем чисто китайская. Во многих мемуарах европейских путешественников, посещавших Иран в тот период и видевших местную продукцию в китайском стиле, можно прочесть весьма хвалебные отзывы по отношению к персидской/ азербайджанской версии модной китайской керамики.

«В результате персидская – азербайджанская бело-голубая посуда была принята в Европе на равных с китайскими оригиналами, на которые она была очень похожа. При этом отмечалось, что персидская продукция была ничуть не ниже качеством, чем китайская».

Постепенно местные мастера добились не просто успеха в своих попытках имитации дорогостоящей китайской посуды. Их продукция постепенно ассимилировалась, все больше приобретая чисто локальные особенности, сказывающиеся в выборе колорита или фигурных сценах, явно подражавших тебризским миниатюрам или коврам.

Таким образом, на протяжении двух столетий китайское влияние в керамическом производстве Сефевидов адаптировалось к сугубо локальным особенностям, и к моменту исчезновения китайского стиля из декора керамической посуды (ближе к концу XVII века), местные художники и ремесленники сделали его уже полностью «своим».

Такая посуда производилась во многих центрах керамического производства по всему Ирану и Азербайджану – Шираз, Мешхед, Язд, Кырман, Заранд, Тебриз, Ардебиль, Шабран, Шамаха.

Другим примером чисто китайского влияния на керамическое производство в государстве Сефевидов является монохромная рельефная посуда.

Узоры в китайском духе активно применялись не только на бело-голубой керамике или на монохромной керамике. Свободные фантазии на «китайские темы» можно видеть в большом количестве и на цветной полихромной посуде.

Таким образом, рассмотренная выше посуда, ее безупречное исполнение, а также стандарт как таковой (формы, колорит, характер глазирования) может служить свидетельством общего высокого художественного и технического качества керамической продукции в Сефевидском Иране и Азербайджане.

Не случайно известный исследователь исламского искусства А. Поуп некоторые образцы монохромной керамики Сефевидского периода назвал подлинными шедеврами эпохи.

По материалам сборника “Кавказоведение: опыт, проблемы и перспективы”