Г.Салаев
В 1717 году, в деревне Юхары Салахлы в Карабахском беглярбегстве родился мальчик Панах Вагиф. Интересно проследить жизненный и творческий путь этой исторической личности на протяжении 80 лет. Семья была не богатой, но способной дать сыну хорошее образование: мальчик обучался у ученого и преподавателя Шафи Эфенди, овладел арабским и персидским языками.
Вагиф серьезно изучал астрономию и с успехом использовал свои знания как на практике — для предсказаний затмений и календарных выкладок, так и для астрологических изысканий, приобрел навыки зодчего, часто совершенно необходимых в будущем во дворце для принятия серьезных решений.
В то время происходили частые феодальные междоусобные войны, которые вспыхивали на границе с Грузией. И, как следствие, примерно в 1759 году жители ряда сел Газаха переселились в Карабахское ханство. В их числе оказалась и семья Вагифа. Вначале он проживал в селении Тертербасар, где занимался преподаванием, вслед за этим в медресе в Шуше продолжал учить детей. Поэтому в народе к его имени закрепилось прозвище «Молла», что связано с этой его деятельностью.
В Шуше он основал махалле Саатлы, куда вместе с ним переселились 17 семей из рода Саатлы. Его активной деятельностью и популярностью в народе в начале 70-х годов заинтересовался двор карабахского Ибрагим Халил хана. К тому времени Вагиф подружился со многими влиятельными людьми, в числе которых оказался Мирза Вели Бахарлы, который был крайне удивлен предсказаниями Вагифа о предстоящем лунном затмении, и был доверенным лицом карабахского хана. Хан, встретившись с Вагифом, оценив его познания, решил привлечь его к управлению ханством.
Вначале Вагифа назначили церемониймейстером, а позже он стал главным визирем, пробыв на этой должности до конца своих дней (Визирь — титул министра, высшего сановника, государственного советника в странах мусульманского Востока — Авт.).
Свои хорошие знания практической математики Вагиф успешно использовал при строительстве ханского дворца, жилых домов и крепостных стен в Шуше. У него была богатая библиотека, и он непрерывно занимался самообразованием. Вагиф заметно выделялся своей ученостью среди дворцовой знати и интеллигенции Шуши и оправдывал свой поэтический псевдоним Вагиф — «Сведущий».
По словам придворного историографа Мирзы Джамала, Вагиф пользовался «большой известностью и популярностью как мудрый и опытный визирь». Абрахам Бекназарянц, который был придворным персидского правителя Ага Мухаммад — шаха Каджара, называл Моллу Панаха духовным вождем карабахских тюрок (азербайджанцев).
Последующие азербайджанские историки XIX века на основании исторических фактов также утверждали, что Молла Панах Вагиф пользовался большим авторитетом у Ибрагим Халил — хана. Так, азербайджанский историк XIX века, Мирза Адигезал-бек называл Вагифа «главным секретарем и собеседником, ведающим всеми делами страны, прочной опорой государства».
По высказыванию другого историка Мирзы Юсифа Карадаги, «покойный Ибрагим-хан считал Моллу Панаха способным к любому делу, всегда относился к нему как к самому дорогому другу и прислушивался к его советам».
По сообщению историка ХIХ века Мир Мехти Хазани, Молла Панах был «ближайшим к его величеству человеком, извещавшим его о необходимых мероприятиях. И всегда все дела внутри и за пределами государства хан решал по совету Моллы Панаха… Он дал ему полную власть».
Находясь на посту визиря, Вагиф принимал участие в строительстве многих объектов в Шуше. Карадаги пишет, что Молла Панах был руководителем всех работ, связанных как с личными постройками хана и его детей, так и с возведением городской стены и ограды». По сообщению исследователя кавказских народов А.П. Берже, «Вагиф был особенно известен как опытный инженер. Ханский дворец в Шуше, жилые здания и крепостные стены были построены им».
На посту визиря Вагиф проявил незаурядные способности дипломата. При его участии был заключен оборонительный союз между Карабахом, Грузией, Талышским и Эриванским ханствами против Персии. Он же был инициатором переговоров с Россией, имевших целью заручиться ее поддержкой.
К концу жизни Моллы Панаха Вагифа в карабахское ханство пришли роковые годы. В 1795 году в Персии на престол взошел Ага Мухаммед шах Каджар, который решил усмирить непокорное Карабахское ханство.
Осада Шуши затянулась, и, как сообщает историк Мирза Адигезал-бек, Ага-Мухаммед шах, решив запугать Ибрагим-Халил хана, выбрал двустишие из касиды поэта Сеид-Мухаммеда Ширази и несколько видоизменил его в соответствии с ситуацией: «Безумец! Град камней летит с небес, а ты в стеклянных стенах ждешь чудес». Здесь обыгрывается название осажденного города: Шуша по-азербайджански обозначает «стекло». Листок с этим двустишием был прикреплен к стреле, которую воины шаха запустили в крепость.
Когда это письмо дошло до Ибрагим-Халил хана, он вызвал Вагифа, который тут же на обороте письма Ага-Мухаммед шаха написал: «Меня стеклом создатель окружил, Но в крепкий камень он стекло вложил». Получив письмо с этим стихом, Ага-Мухаммед шах пришел в ярость и возобновил пушечный обстрел Шуши. Однако после 33 дней безуспешной осады крепости войска шаха были вынуждены снять осаду.
Через год Ага-Мухаммед шах начал новый поход на Кавказ, в Карабах, в котором был неурожай и свирепствовал голод. У Ибрагим-Халил хана не было возможности организовать сопротивление, и он в сопровождении небольшого отряда бежал из города. Город был без боя занят войсками персидского шаха. Вагиф был брошен в темницу, и на рассвете его ожидала казнь. По совпадению, в тот же вечер за какую-то провинность Ага-Мухаммед шах обещал казнить и трех своих слуг. Однако Ага-Мухаммед шах не дожил до утра. Слуги, которым он пригрозил казнью, проникли ночью в спальню шаха и убили его.
Убийство шаха спасло жизнь Вагифу, но ненадолго: в 1797 году власть в ханстве перешла к племяннику Ибрагим-Халил хана Мухаммед-бек Джеванширу. Взаимоотношения между Джеванширом и Моллой Панахом были натянутыми. Так, якобы, Вагиф в свое время воспрепятствовал его женитьбе на ханской дочери, поскольку не желал его сближения с Ибрагим Халил-ханом.
Историки XIX века отмечали, что тот был влюблен в жену самого Вагифа. Пришедший к власти Мухаммед-бек, племянник хана, в 1797 году, воспользовавшись временным отсутствием хана, казнил Вагифа вместе с его сыном Алиагой, по преданию, приказав сбросить их со скалы в пропасть.
Этим он свел личные счеты с первым визирем ханства, любимцем своего дяди, который верно служил, укреплял и защищал Шушу, казнил поэта, чьи стихи в исполнении ашугов радовали народ всего ханства. Дом поэта был разорен, рукописи сожжены. Тем не менее, Вагиф был похоронен с большими почестями в Шуше. Долгое время могила поэта была местом поклонения, о чем писал еще в начале XX века Фиридун-бек Кочарлинский.
Дата гибели дипломата и поэта Моллы Панаха Вагифа 1797 года печально- знаменита еще и тем, что ровно сто лет спустя, в 1897 году, умерла блестящая азербайджанская поэтесса, последняя карабахская принцесса, внучка Ибрагим Халил хана, Хуршидбану Натаван, В том же году родился «соловей» Азербайджана, тоже уроженец Шуши — Бюльбюль.
В январе 1982 года на могиле поэта был открыт мавзолей (арх. А. Саламзаде и Э. Кануков, скульптор А. Мустафаев). Местность, ставшая местом сооружения мемориала, называется «Джыдыр-дюзю». Во время Карабахской войны мавзолей был разрушен.
Жизнь Вагифа нашла художественное воплощение в драматической поэме Самеда Вургуна «Вагиф».
Если жизнь Моллы Панаха Вагифа как политика, государственного деятеля закончилась его смертью в 1797 году в возрасте 80 лет, то его жизнь как поэта, продолжается до сих пор в его стихах. Свои стихи он писал на родном азербайджанском языке, хотя свободно владел персидским и арабским языками. Ашуг Али называл Вагифа «ханом поэтов», а крупный азербайджанский литературовед дореволюционного периода Ф.Кочарлинский — «национальным поэтом». После смерти Вагифа рукописи его стихов были сожжены, частично расхищены.
Но верно сказано, что рукописи не горят. Азербайджанский ценитель поэзии, поэт, полковник русской армии Мирзаджан-бек Мадатов (уроженец Шуши, родился в год гибели Вагифа в 1797 году), спустя десятилетия решил по крупицам воссоздать диван стихов поэта. Объездив по бездорожью тех лет весь Азербайджан — Шушу, Гянджу, Баку, Губу и др., слушая и записывая в особые тетради — джунги, ашугов и сказителей, собрал и составил сборник стихов Вагифа.
Виртуальную рукопись стихов, сохранившуюся в памяти людей десятилетия, он превратил в реальный диван стихов поэта. Первый сборник со стихами поэта «Вагиф и его современники», куда вошло 70 его поэтических произведений, был издан в 1856 году в Темир-Хан-Шуре (Дагестан) при помощи историографа Мирзы Юсуфа Карабаги.
Затем Мирза Фатали Ахундов собирает богатый материал и передает его видному востоковеду Адольфу Берже, который издает их в 1867 году в Лейпциге. Первым переводом Вагифа на другой язык является газель, опубликованная в 1849 году в журнале «Рубон» в переводе поэтом Тадеушом Лада-Заблоцким на польский язык.
Одновременно творчеством Вагифа заинтересовался составляющий большую антологию азербайджанской поэзии, муфтий Закавказья Гусейн Эфенди Гаибов, дальний потомок поэта Видади. Последний раз в дореволюционный период его произведения издаются редактором газеты «Новая жизнь» Гашим-беком Везировым.
После революции, для сбора и публикации сочинений Вагифа очень много сделал Салман Мумтаз. Первое наиболее полное их собрание было издано в 1945 году (русский перевод 1949 г.).
Поэтическое творчество Вагифа, открывшее новую страницу в азербайджанской поэзии, было близко народу. Лирика поэта жизнерадостна, Вагиф трезво судил о реальной жизни, а ее невзгоды стремился преодолеть силой разума, находя философский смысл даже в скорбях. Высшую награду человеку Вагиф видел в земной, почти языческой любви. В отличие от поэтов-романтиков, воспевавших возвышенно-жертвенную любовь к идеальной красавице, Вагиф поэтизировал наслаждение, создавал образы вполне реальных девушек, веселых проказниц.
Целый ряд стихов Вагиф посвящает описанию азербайджанских красавиц. Он шел по своей поэтической дороге с высоко поднятой головой, прославляя чудо природы — женщину, воспевал любовь и верность, мужество и дружбу, красоту. Любовь в стихах Вагифа окончательно освобождается от суфийско-мистической символики, присущей в какой-то степени большинству азербайджанских средневековых поэтов. Вагиф в своих стихах воспевает жизнь, красоту возлюбленной, горечь разлуки и радости встреч и любви.
В поздние годы в стихах Вагифа чувствуется мотив превратности судьбы (бессилие человека перед лицом рока, провидения), обычный для средневековой восточной лирики («Видади, ты на черствые эти сердца погляди»). Горечью пропитана философская лирика («Кто совершенен, того постигают напасти судьбы»), проникнутая также ироническим отношением к миру обмана и зла («Я правду искал, но правды снова и снова нет»).
Вместе с азербайджанским поэтом, современником и другом Вагифа Моллой Вели Видади, Молла Панах Вагиф утвердил в азербайджанской поэзии все классические формы восточной поэзии. Он пишет газели теджнисы, мухаммасы, мустезада, муашшара, мушаире, месневи и элегии, ашугскую форму гошма, которая наиболее близка к народному поэтическому творчеству.
Популярность стихов Вагифа была очень большой не только среди азербайджанцев, но и на всем Кавказе. Вагиф вырос в ашугской среде и прекрасно знал вкусы и потребности аудитории. Этим можно объяснить преобладание в его творчестве поэтической формы — гошма.