В.Гулиева

Мусульманское духовенство играло огромную роль в политической истории и жизни Закавказья, а также в государственно-административном аппарате управления Закавказским краем в XVIII—XIX вв.

Изучение исторических фактов позволяет сделать за-ключение, что до захвата Азербайджана Россией положение духовенства в государственном аппарате управления страной, его роль в социально-идеологической, политической, экономической жизни была очень велика. Та же картина наблюдалась и в более раннее время.

Очень высокими эпитетами и титулатурой отмечены в надписях XIII—XV веков на Апшероне, в г. Баку и в г. Ордубаде должность «главный садр» и «садр». На основе надписей, выявленных и изученных на Апшероне и Ордубаде, можно заключить, что, кроме должности главного садра, в центральном аппарате государства также существовала должность садра в вилаййетах. При сельджукидах главный садр, назначавшийся из видных ученых, управлял вакфным имуществом. В последующий период садры являлись главами духовенства и гражданской администрации, имели очень высокое положение в государстве и уравнивались в правах с правителями.

В ХШ—XIV вв. термин «садр» как высокий титул употреблялся в отношении иракских вельмож и в Персии. В «Дастур ал-катиб» Хиндушаха Мухаммеда Нахичевани садри-муаззам или садр-и анам, как титул, упоминается в отношении некоторых вельмож (ашраф-ан нас), глав ремесленных организаций (араб-и футув-ват), мухтасибов, учителей, а также купцов.

Данные эпиграфических памятников показывают, что главные садры при Ширваншахах, равно как и в государстве Каракоюнлу, в состав которого входил и Нахчыван, после правителя занимали высокие должности в государственном аппарате. Они стояли во главе мусульманского духовенства, в их ведении находились вакфные имущества с их доходами, медресе и благотворительные учреждения.

Главный садр назначал и смещал с постов всех ответственных лиц в шариатских делах: глав общин (нукаба), сеййидов (садат) и ученых, мударрисов, шейх-уль-исламов, пишнамазов, хафизов (чтецов Корана) мечетей, медресе и гробниц, везиров, нуззаров, судей (кудат), мухтасибов, мутаваллиев, мус-тауфи, заведующих делами всех вакуфных имуществ. Для того чтобы привести в исполнение какое-нибудь дело, все указанные должностные лица обязаны были согласовать их с главным садром. Должность садра была наследственной.

При поздних сефевидских правителях функции главного садра значительно изменились. Садры должны были исполнять свои обязанности как заместители сейидов и ученых.

В рукописном документе 879 г. х. .(1474 г.) времен ширваншаха Фарруха Иасара, дошедшем до нашего времени, говорится, что ширваншах считает их, т. е. духовенство, «столпами государства», без содействия которых государям невозможно держать райатов в повиновении». Это еще раз доказывает, что духовенство занимало в государственном управлении и в общественно-политической жизни страны высокие позиции.

Шейхи, ахунды, сеййиды и другие религиозные деятели занимали почетные места в свите шахов, проявляя себя как авторитетные советники в решении не только духовных, но и многих светских вопросов, касаясь даже сфер дипломатии.

XVIII—XIX века — это период борьбы между тремя крупными державами—Турцией, Ираном и Россией за владение Кавказом как важным стратегическим плацдармом для дальнейшей экспансии на Ближний Восток, в Индию и Туркестан. Именно в этот период  усиливается роль мусульманского духовенства в борьбе против этой экспансии.

Эпиграфические материалы дают очень интересную информацию о политико-идеологической связи духовенства Азербайджана с духовенством Магриба, Багдада, Египта, Индии, Средней Азии и Турции. Это подтверждают титулы шейхов Ордена «Накшибандийа» на их надгробьях.

По данным эпиграфических памятников, обнаруженные центры братского ордена «Накшибандийа» в Азербайджане — Джаре, Тале, Шеки, Гахе, Илису, Огузе, Габале, Шемахе, Губе, Нахчыване, Ордубаде— показывали активную роль их глав — шейхов, ученых-суфиев, на которых российские власти вначале не обращали внимания, не подозревая какое огромное влияние на массы они оказывают, не будучи знакомы с историей этого ордена, а также политико-идеологической ролью, которую он играл в странах исламского мира, начиная с XI и до начала XX века.

На ранних этапах развития суфизма важную роль играли Куфа, Басра, Багдад, позднее Нишапур. В годы когда суфийский орден в Нишапуре возглавлял шейх Абу Сайд Абу-л-Хайр, вокруг него сплотились и азербайджанские философы — Ибн Бакуйа Баба Кухи, сын и последователь Абу Абдаллаха б. Хафифа. Видный поэт Мухаммад Али Бакуи являлся родным братом известного Шейха Пир Хусейна Ширвани.

Из эпиграфических данных можно констатировать, что Шейх Абу Сайд из Ордубада и Абу Сайд из Баку являлись последователями Абу Сайда Абу-л-Хайра Хорасани. Они имели ханага и руководили дервишским орденом, который играл важную роль в жизни ремесленников Азербайджана. Учение Абу-л-Хайра в Нахчыване распространял Абу Омар Нахичевани.

Ученые Азербайджана, проходившие обучение в Багдаде, Мекке, Нишапуре, Турции, в странах Магриба и Ближнего Востока, Средней Азии, были хорошо знакомы с программой ордена и были наслышаны о той огромной роли, которую играл орден в, политической жизни стран Ближнего Востока и Магриба веками противостоявших европейской экспансии.

Движение, возглавляемое шейхами братских организаций «Накшибандийа», выступало по аятам Корана, проповедуя равенство и независимость всех мусульман.

Нужно отметить, что Коран, агитирующий за равноправие в исламе, нередко направлял угнетенных не только против иноверцев, но и против своих богачей. Это можно считать, большой политической ошибкой, которая приводила к отсутствию единого фронта борьбы против иноземных врагов. Именно этим и обуславливалось отсутствие какого-либо действенного результата этой борьбы.

После завоевания Кавказа Россией здесь стала проводиться, колониальная политика, которая знаменовала собой разрушение горных сел и переселение их жителей на равнины,   сопровождавшееся бесчинством, царских чиновников. В великодержавной историографии (Дубровин, Бутков, Потто, Иваненко, и др.) российская экспансия на Кавказ представляется как акт защиты культуры христианской Грузии от варваров. Но в этой же историографии, повествующей об истории завоеваний Российского государства на Кавказе, не скрываются факты варварского отношения царских чиновников к местному населению, передовым представителям разных его сословий, поднимавшим массы на борьбу против колониальной политики царской России.

Колониальная политика самодержавия усугублялась комендантской системой управления. Произвол и злоупотребления комендантов в сочетании с жестокой эксплуатацией со стороны землевладельцев вызывали усиление антиколониальных и антифеодальных выступлений азербайджанского крестьянства в 1830-х годах.

В этот период важную политическую роль в жизни Кавказа играло азербайджанское духовенство. Царизм без конца искал пути успокоения народных масс и укрепления своего влияния на Кавказе. С этой целью в 1829 г. был принят проект о реформе административного управления и суда и преобразования управления краем. В проекте предусматривалась полная русификация Закавказья, предполагалось «озарить жителей лучом православной веры,и водворить животворящий крест на развалинах исламизма».

Однако создатели этой идеи, изначально понимая невозможность осуществления подобного предприятия, одновременно предлагали создать штаб мусульманского духовенства, зная то огромное влияние, которое оно имеет в массах, из таких его представителей, которые были бы преданы царскому правительству.

Во второй половине XIX в. было принято Положение об управлении Закавказским мусульманским духовенством, в соответствии с которым осуществлялся надзор за точным исполнением законов и распоряжений правительства со стороны мусульманского духовенства. Эти функции по губерниям и уездам Закавказского края возлагались на губернаторов и уездных начальников. Высший надзор за мусульманским духовенством во всем крае принадлежал Кавказскому Наместнику. Иными словами, мусульманское духовенство постоянно находилось под пристальным вниманием и не было абсолютно независимым, несмотря на то, что в этот период оно было привлечено к власти и представляло собой институт власти со своими определенными структурами, полномочиями и обязанностями, которые возлагались на него этим положением.

Было создано Шиитское и Суннитское духовные правления. Заведывание всеми делами в крае сосредотачивалось в руках этих духовных правлений, которые проводили на местах свою работу с помощью губернских меджлисов, казиев, приходского духовенства. Высшее духовенство составляли у шиитов Шейх-уль-ислам, у суннитов — Муфтий, члены духовных правлений, члены меджлисов. Высшими мусульманскими духовными учреждениями в Закавказском крае явладись Духовные правления. Они находились в г. Тифлисе. Духовные правления состояли каждое из двух членов под председательством у шиитов Шейх-уль-ислама, у суннитов Муфтия. Члены их назначались Главноначальствующим гражданской частью на Кавказе.

В Духовных Правлениях рассматривались вопросы касающиеся дел, передаваемых в Духовные Правления высшим кавказским начальством; жалобы на решения Губернских меджлисов, на духовных лиц; составлялись общие годовые списки и ведомости и представлялись Главноначальствующему на Кавказе; составлялись проекты программ для духовных училищ и для испытаний на утверждение в духовных степенях ахунда и эфендия.

Духовные правления принимали решения простым большинством голосов. Таким образом, в Духовных Правлениях решались все основные вопросы, исполнялись поручения Кавказского Наместника по ревизии подведомственных им учреждений.

По указанию Кавказского Наместника в каждой губернии, где имелось достаточное количество мусульманского населения, создавался Меджлис, под председательством местного казия. Члены меджлисов также назначались Губернатором из лиц, имеющих звания ахунда и эфендия. Делопроизводитель Меджлиса назначался Губернатором из лиц, имеющих звания ахунда и эфендия. Делопроизводитель Меджлиса назначался губернатором из лиц, хорошо владеющих русским и азербайджанским языками.

Решения Меджлиса приводилось в исполнение местной полицией. Меджлисы имели свою печать. Губернатором назначался также особый чиновник для наблюдения за правильным течением дел в Меджлисе. Если принятые Меджлисом решения о наложении на виновных духовных лиц взысканий не обжаловалось в течение двух месяцев, то они приводились в исполнение с утверждения Губернатора.

Меджлис рассматривал широкий спектр вопросов: о порядке отправления богослужения, обрядов; дела о преступлениях лиц приходского (мечетского) духовенства; жалобы на решения казиев по делам брачным и бракоразводным; дела по преступлении, совершенным мусульманами шиитского и суннитского толка; рассматривал вопросы предлагаемые на обсуждение губернатором; вопросы заведывания духовными училищами и надзора за мечетскими школами; дела по управлению приходским и иным духовным имуществом; составлял краткие послужные списки подведомственных ему духовных лиц; составлял общие ведомости о мечетских школах и духовных училищах, о духовном имуществе, о числе прихожан в каждом приходе, о числе родившихся и умерших, сочетавшихся браком и разведенных.

Таким образом, деятельность Губернского Меджлиса охватывала все сферы жизни общества. Губернский Меджлис находился под высшим надзором Губернатора, который имел право требовать от него сведений, по всем рассматриваемым вопросам. С 1887 г. роль губернских Меджлисов стали выполнять губернские казии.

В обязанности казиев входил надзор за приходским духовенством, они обязаны были следить за тем, чтобы к отправлению богослужения не были допущены лица, не имеющие на то права; разбор брачных дел и различных споров, возникающих между мусульманами; они обязаны были следить за тем, чтобы среди мусульман не распространялись вредные правительству учения, не допускать общения с представителями зарубежного духовенства, а также представлять сведения о количестве мечетей, мечетских школ, вакфов, о числе родившихся и умерших, о совершенных и расторгнутых браках.

Казнями и членами губернских меджлисов могли назначаться только лица, утвержденные в степени ахунда й эфендия Духовным Правлением и имеющие удостоверение о непринадлежности к каким-либо обществам и учениям (а именно мюридизму), недозволенным правительством. Казии имели свою должностную печать. Постановления и решения их приводились в исполнение местной полицией.

Поездка за границу духовных лиц была возможна лишь только после разрешения. Поездка с целью получения духовного образования допускалась только в те страны, где имелись русские консульства или их агенства.

Приходское (мечетское) духовенство совершало богослужение и религиозные обряды в мечетях, заведывало мечетями и находящимися при них школами, а также вело метрические книги о новорожденных, умерших, сочетавшихся браком и разведенных. Приходской мулла избирался приходским обществом на его общем собрании и утверждался Губернатором. Для каждого приходского общества полагалось по одному мулле, а при больших мечетях могли состоять на службе несколько мулл. Число Приводов и мулл при них определялось Губернатором.

Для лиц, избираемых в духовные должности, устанавливался возрастной ценз. На должность приходского муллы назначались лица, достигшие 22-летнего возраста, а высшие духовные звания — ахунда у шиитов и эфендия у суннитов — присваивались лицам, достигшим 30 лет. В духовные звания не допускались лица, находящиеся под следствием, исключенные из службы по суду, несостоятельные должники, растратчики.

Содержание приходского духовенства возлагалось на прихожан, а так как население в большинстве своем было бедным, то положение приходских мулл порой было весьма плачевным: они еле-еле сводили концы с концами.

Во второй половине XIX века царское правительство предпринимает попытку привлечь на свою сторону азербайджанское духовенство путем предоставления ему определенных привилегий.

В частности, лица, составляющие как высшее, так и приходское духовенство, а также их дети освобождались от платежа казенных податей и повинностей, а также от телесного наказания. Дома духовных лиц освобождались от поземельного сбора и прочих городских повинностей. Дети их также пользовались этими привилегиями до тех пор пока их родители были живы и состояли в духовной должности. Дети Муфтия  и Шейх-уль-ислама, если их родители в течении 20-ти лет беспорочно исполняли духовные обязанности, пользовались правами детей личных дворян, а дети чинов высшего духовенства — правами личных почетных граждан. Но бывали случаи когда эти права нарушались.

Привилегированное положение духовенства свидетельствует о том, что царизм боялся влияния духовенства на мессы и пытался предоставлением этих привилегий, как-то нейтрализовать его. Но после укрепления своей власти на Кавказе все эти привилегии были ликвидированы. Более того, начало XX в. знаменовало собой травлю и истребление наиболее видных деятелей мусульманского духовенства.

О проведении мусульманских праздников, представлений, торжественных сборищ, старшее в приходе  духовное лицо обязано было заранее довести до сведения местной полиции. Причем проводить сборища народа в праздничные дни вне мечети строго запрещалось. В обязанности каждого духовного лица входило также в случае обнаружения среди мусульман вредных и нетерпимых правительством учений, немедленно доносить о том местному начальству. Духовным лицам запрещалось обращаться к иностранным духовным лицам за какими-либо наставлениями. Обнаружение таковых связей строго каралось вплоть до высылки за пределы Закавказья, а порой и России.

Строго воспрещалось (под угрозой лишения свободы и высылки) производить сборы денег для отправления за границу без предварительного на то согласия Духовного Правления и разрешения Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе.

Вся деятельность духовенства в первой половине XIX в. была подчинена Кавказскому Наместнику, а в последующий период Министру внутренних дел, Главноначальствующему гражданской частью на Кавказе и Губернатору. Только с их ведома и согласия присваивались духовные звания и производились назначения на должности.